Клан Пещерного Медведя   ::   Ауэл Джин М.

Здесь тебе нельзя оставаться. Мужчины уже выходят, — распорядилась Эбра.

Пошатываясь, Эйла направилась к пещере. Несколько мгновений спустя она вернулась, бледная и испуганная. Остатки сна слетели с нее.

— Что случилось? — спросила обеспокоенная Уба. — На тебе лица нет. Ты что, повстречалась со злым духом?

— Уба! Ох, Уба! Чаша! — Эйла опустилась на землю и закрыла лицо ладонями.

— Чаша? Какая чаша, Эйла? О чем ты?

— Она разбилась, — пояснила Эйла.

— Разбилась? — в недоумении переспросила Эбра. — Стоит ли убиваться из-за разбитой посуды! Сделаешь себе новую чашу.

— Нет, нет. Такой мне не сделать. Это чаша Изы, та, что досталась ей в наследство.

— Чаша матери? Ее ритуальная чаша? — изменившись в лице, повторяла Уба.

С течением лет дерево, из которого была сделана чаша, стало хрупким и ломким. В нем возникла трещина, до времени незаметная под слоем белой краски, но удара о камни оказалось достаточно, чтобы чаша раскололась надвое.

Эйла была так расстроена, что не ощутила на себе пристального взгляда Креба. Известие о том, что древняя чаша разбита, подтвердило мрачные догадки Великого Мог-ура. «Так и должно было произойти. Больше мы не будем прибегать к чарам священного напитка, — решил он. — Минувший обряд был последним. Тайну корней я унесу с собой, скрыв ее даже от Гува, Клан забудет об их чудодейственной силе».

Старый шаман тяжело оперся на посох и поднялся, морщась от ломоты в больных суставах.