Княгиня Монако   ::   Дюма Александр

— Почему же?

— Я приехал верхом и еще не снял сапоги.

— Ну и что? Разве я не в домашнем платье?

— Вы позволите предстать перед вами в сапогах?

— Я требую этого и не извиняюсь за свое домашнее платье. Разве можно думать о внешнем виде после шести месяцев разлуки?

Эта фраза отдавала Клелией, впечатлениями от которой я была пропитана, как губка. Я услышала поспешные шаги и вскоре увидела Пюигийема, летевшего мне навстречу. Голова моя пылала, а сердце неистово билось. Кузен же был бледен.

Вместо того чтобы, как обычно, броситься друг к другу, мы застыли на месте в смущении, не решаясь даже поднять глаза. Пюигийем поклонился, и я ответила ему тем же. За минувшие полгода и в нем, и во мне произошли разительные перемены. Он стал взрослым мужчиной и к тому же придворным кавалером, а я, как уже было сказано, превратилась во взрослую женщину; от прежних детей ничего не осталось.

— Кузина, — наконец промолвил граф, — кузина…

— Так что же, кузен?

— О! До чего я рад вас видеть!

— Я тоже.

— В самом деле?

— Разве я когда-нибудь вам лгала?

— Вы стали такой красивой!

— Разве это повод, чтобы лгать?

— Это повод меня разлюбить.

— Ах, кузен!.. Мы по-прежнему любим своих друзей.

— Спасибо, мадемуазель.

— Стало быть, вы видели короля и королеву?

— Да, мадемуазель.

Вся радость кузена улетучилась. Каждое его слово «мадемуазель» было сдержанным и печальным, как прощание.