Князек   ::   Хэррод-Иглз Синтия

 – Ты не виновен ни в чем. Она ушла к Господу нашему, отец, – и мы не должны звать ее назад, как бы нам этого ни хотелось. Я боюсь только...

– Чего, детка?

– Что она станет являться нам, – прошептала Мэри боязливо. Вильям непроизвольно перекрестился, сам не понимая, что делает... – Говорят, – продолжала Мэри, – что души женщин, умерших так, не могут обрести покоя, пока не покарают их убийцу. А мы не знаем даже, кто он...

Вильям ничего не отвечал. Он не мог успокоить Мэри – потому, что думал о том же. Он попытался подумать о другом – но ничего не шло на ум, кроме того, что он пережил тогда, в воскресенье, в храме – об этом он и рассказал ей. Она выслушала его с таким вниманием, что он поразился.

– Ты ведь всегда считала, что моя музыка – не самое важное в жизни, правда? – спросил он.

– Да, – просто ответила она.

– Но ведь наша жизнь – это не только вот эта плоть. – Он ущипнул себя за руку и кивком указал на тело Сюзан. – Это нечто гораздо большее. Мы боремся, страдаем, трудимся, добываем свой хлеб, рожаем детей, видим, как они умирают, сами испускаем дух – но жизнь ведь не только в этом...

Мэри была озадачена:

– Но нам с детства внушали...

– Да, внушали – но это ровным счетом ничего не значит. Мэри, для меня это было пустым звуком, хотя меня с детства воспитывали в традициях старой веры, водили в храм... Это было для меня пустыми словами – до вчерашнего дня... до воскресенья – пока я не почувствовал этого сам.