JК
Командир и штурман :: О`Брайан Патрик
Страница: 521 из 578Во время их странной, скудной трапезы, принесенной наблюдавшими за ними сердобольными послушницами, в присутствии часовых в красных с желтым мундирах, карауливших у дверей, он произнес:
— После того как вы осмотрите моих бедных парней, доктор Мэтьюрин, и у вас появится такое желание, то не сможете ли вы совершить акт милосердия и попотчевать меня чем — нибудь вроде макового отвара или настойки из корня мандрагоры? Должен признаться, сегодня я необычайно расстроен, и мне не мешало-как бы это сказать? — связать расстроенные чувства, что ли? Ко всему, поскольку через несколько дней нас, вероятно, обменяют, мне еще предстоит трибунал.
— Что касается этого, сэр, — воскликнул Джек, откинувшись на спинку стула, — вам не стоит переживать. Тут дело яснее ясного…
— Не будьте так уверены, молодой человек, — отозвался капитан Феррис. — Любой трибунал — вещь опасная, правы вы или виноваты; с правосудием он часто не имеет ничего общего. Вспомните беднягу Винсента, командира «Веймута», вспомните Байинга, которых расстреляли за принятие ошибочного решения и непопулярность у черни. Представьте себе состояние чувств в Гибралтаре и в метрополии: от шести линейных кораблей сумели отбиться три французских, а один — «Ганнибал» — захвачен. Это же поражение!
Посадка на мель, обстрел корабля тремя береговыми батареями, линейным кораблем и дюжиной тяжелых канонерок, то, что в течение многих часов лишенное мачт, беспомощное судно подвергалось жестокой бомбардировке, — все это крайне огорчало капитана Ферриса.
— О каком это суде он говорит? — спросил Стивен. — Реальном или воображаемом?
— Достаточно реальном, — отвечал Джек Обри.
— Но ведь он не совершил никакого промаха, не так ли? Никто не может упрекнуть его в том, что он сбежал или сражался недостаточно упорно.
— Но он сдал корабль. Каждый капитан королевского флота, оставшийся без корабля, должен предстать перед трибуналом.
— Понимаю, но думаю, что в его случае это всего лишь формальность.
— В его случае — да, — согласился Джек. — Его тревога необоснованна.
— После того как вы осмотрите моих бедных парней, доктор Мэтьюрин, и у вас появится такое желание, то не сможете ли вы совершить акт милосердия и попотчевать меня чем — нибудь вроде макового отвара или настойки из корня мандрагоры? Должен признаться, сегодня я необычайно расстроен, и мне не мешало-как бы это сказать? — связать расстроенные чувства, что ли? Ко всему, поскольку через несколько дней нас, вероятно, обменяют, мне еще предстоит трибунал.
— Что касается этого, сэр, — воскликнул Джек, откинувшись на спинку стула, — вам не стоит переживать. Тут дело яснее ясного…
— Не будьте так уверены, молодой человек, — отозвался капитан Феррис. — Любой трибунал — вещь опасная, правы вы или виноваты; с правосудием он часто не имеет ничего общего. Вспомните беднягу Винсента, командира «Веймута», вспомните Байинга, которых расстреляли за принятие ошибочного решения и непопулярность у черни. Представьте себе состояние чувств в Гибралтаре и в метрополии: от шести линейных кораблей сумели отбиться три французских, а один — «Ганнибал» — захвачен. Это же поражение!
Посадка на мель, обстрел корабля тремя береговыми батареями, линейным кораблем и дюжиной тяжелых канонерок, то, что в течение многих часов лишенное мачт, беспомощное судно подвергалось жестокой бомбардировке, — все это крайне огорчало капитана Ферриса.
— О каком это суде он говорит? — спросил Стивен. — Реальном или воображаемом?
— Достаточно реальном, — отвечал Джек Обри.
— Но ведь он не совершил никакого промаха, не так ли? Никто не может упрекнуть его в том, что он сбежал или сражался недостаточно упорно.
— Но он сдал корабль. Каждый капитан королевского флота, оставшийся без корабля, должен предстать перед трибуналом.
— Понимаю, но думаю, что в его случае это всего лишь формальность.
— В его случае — да, — согласился Джек. — Его тревога необоснованна.