Конунг. Изгои   ::   Холт Коре

***



Он идет синими ночами, под высоким утренним небом, на плечах у него сидит сын, мальчик плохо говорит, но разум его гораздо яснее, чем можно подумать, глядя на его жалкое личико. Посланец размышляет: я несу ненаписанное послание. Но смогу ли я найти того, кто должен принять его, и поверит ли он моему слову?…

Я видел Хрута до того, как началось сражение при Рэ. Но несправедливо требовать от Хрута, чтобы он запомнил меня, Хрут — хёвдинг, а я — бродяга, который ходит с сыном-калекой. Никого другого из теламёркцев я не знаю. Они пришли в Рэ вечером накануне битвы. Вся моя надежда — блестящий камешек, что зашит у меня в шве под медной пряжкой. Хрут узнает камешек и вспомнит монаха Бернарда, показавшего ему когда-то в монастыре на Гримсее это странное Христово око. А если Хрут подумает, что я убил монаха и ограбил его? Поверят мне или не поверят, убил или не убил, поднимутся ли люди Хрута на новую борьбу, когда я приду к ним со своим ненаписанным посланием? Этого не знает никто.

Он идет днем под высоким весенним небом, ночью — в лунном свете, наст скрипит под его ногами. Он договаривается с двумя рыбаками, и они соглашаются перевезти его на лодке через большой фьорд. Он несет на плечах сына, сын вызывает сострадание и, безусловно, помогает отцу.

Они выходят на берег под Рафнабергом и ночуют там в усадьбе. Хозяина усадьбы зовут Дагфинн, а его жену — Гудвейг. На другой день он идет дальше.