Конунг. Изгои   ::   Холт Коре

Есть и наши. Я пробегаю мимо моего доброго отца Эйнара Мудрого, стоящего на коленях перед одним из раненых. Это теламёркец, он ранен в живот, отец прижимает его колени к груди, чтобы рана не зияла, как открытая пасть лошади. Я бегу дальше. И наконец попадаю в Нидарос, в город конунга Олава Святого, всю жизнь я мечтал увидеть его. И вот я его вижу.

Вот что я помню о парне, склонившемся над трупом:

Он говорит, что это его брат.

— Мы были в разных станах, и я зарубил его. Один из нас должен был умереть, но лучше бы это был не он.

Парень уходит.

Вот что я помню об отрубленной руке:

Я пробегаю мимо отрубленной руки. Человека, которому ее отрубили, рядом не видно. Наверное, он в доме.

Вот что я помню о корабле, только что отошедшем от причала:

Я оказался в Скипакроке, что в самом устье реки Нид, во фьорде полно кораблей, это воины и часть горожан бегут из Нидароса. На корме корабля, о котором я говорю, стоит высокий, худощавый человек и смотрит на город. Взгляд его останавливается на мне. На нем облачение священника. Он меряет меня взглядом. Тогда я выхватываю у одного из наших людей лук и пускаю в него стрелу. Но промахиваюсь.

Кто-то говорит:

— Это архиепископ Эйстейн. Он бежал.

Вот что я помню о рожечнике Рэйольве из Рэ:

Я как раз подбежал к конунговой усадьбе, когда его принесли на носилках. Он еще жив. Из ран на груди течет кровь, голова свесилась на бок. За носилками идет мой добрый отец Эйнар Мудрый.