Конунг. Изгои   ::   Холт Коре

Я прошу его пойти со мной в церковь Христа и там, за ее тяжелыми стенами, рассказываю ему о том, что видел в капелле Марии. Он отвечает:

— Я знаю об этом. Я тоже был в церкви, мать стояла за колонной и кивала мне. Когда же я хотел подойти поближе, она вошла в стену и скрылась в ней.

Я обнимаю его, и мы вместе плачем. Он говорит, что ей теперь лучше, чем нам. А нам будет еще хуже.

— Аудун, — спрашивает он, — ты никогда не жалел, что последовал за конунгом Сверриром?

— Нет, — отвечаю я.

— Ты такой молодой, Аудун, а я такой старый. Я больше, чем ты знаю и о любви, и о смерти.

***



Боевые корабли тяжело скользят по воде, дует встречный ветер. Я стою рядом с конунгом на кормовой палубе, фьорд покрыт белой пеной. Приятно снова чувствовать под ногами киль корабля, но мысли о предстоящем деле, портят мне эту радость. Нидарос отсюда кажется совсем маленьким. Соленые волны перехлестывают через борт, гребцы горбятся над веслами, и мы медленно скользим по фьорду. Когда наш корабль проходит мимо острова Нидархольм, стоящие на скалах монахи провожают нас глазами. Конунг отправил своих людей на остров. Он приказал не трогать тех служителей церкви, которые покорно читали свои проповеди и не брали в руки оружия. Но нам было известно, что монастырь на Нидархольме не отличался покорностью. А Эрлинг Кривой всегда был щедр к монахам. И они, знавшие все о милости Божьей, не были равнодушны к милостям ярла.

У Раудабьёрга мы увидели много торговых кораблей с грузом, они ждали попутного ветра.