Конунг. Изгои   ::   Холт Коре

Посошники в Тунсберге, посошники в Осло. Они дорого оценили мою голову, но это не имеет значения, — я священник и воин, единственный свидетель всех тайных подвигов и злодеяний конунга Сверрира, всегда следовавший за ним. Хуже то, что они столь же дорого оценили и йомфру Кристин, не ее голову, а ее юное, нетронутое лоно. Только один человек может спасти ее от позора и бесславного надругательства. Это я.

Будь, что будет, со мной и с горсткой моих воинов, готовых умереть за дочь своего конунга. В светлые мгновения я верю, что сын Божий и Дева Мария всегда со мной, но в мрачные мгновения я в этом сомневаюсь. Поддерживает меня и воля покойного конунга, моего близкого друга с незапамятных времен. Трудно сказать, сколько дорог мы прошли вместе по этой стране, пешком, на лошадях, на кораблях, шум скольких битв оглушал нас и сколько тихих часов проговорили мы друг с другом — конунг и единственный свидетель всей его жизни.

Со мной несколько живых и один мертвый.

Против меня посошники.

***



Я взял с собой в Рафнаберг только четверых из моих людей, и еще Малыша, несчастного калеку, который много лет был слугой конунга Сверрира, теперь он служит мне. Два человека стоят в дозоре на западной опушке леса, оттуда на нас могут напасть посошники. Их обоих отличает качество, которое всегда высоко ценилось в войске конунга: между сражениями они не спешат смыть с себя кровь. Двое других сидят в засаде на берегу под крутым уступом, обрывающемся в море. Оттуда в усадьбу ведет тропа.