Конунг. Властитель и раб   ::   Холт Коре

– Я слышал, – сказал батюшка, – чтострогие аббатисы в монастырях по свету… и здесь? – спросил он, побледнев под загорелой кожей, – могут читать, как ученейшие мужи?

– Таких женщин я встречал в моей собственной стране! – сообщил Мартейн со смешанным чувством стыда и гордости.

– Тогда Астрид должна учиться читать! – постановил конунг, возвысив голос.

Он позвал ее, затем жестом указал выйти – в раздумье нагнулся к Мартейну и что-то обсуждал с ним с глазу на глаз. Оба выглядели встревоженно. Вечер выдался нерадостным для конунга, и мы – его близкие друзья, испытанные в тяжелый час, – знали, что помогаем ему нести это бремя. Конунг вышел. Немного спустя вернулся. Он был счастлив.

– Я спросил ее, – вскричал он, – она не хочет!

Но я верю, что у нее достало бы силы духа. Да, даже в этом я верю в нее, Астрид из Киркьюбё.

Это любовь.

***



Это любовь.

Я помню, как однажды ночью он сидел у очага, справа Астрид, слева я. Меня просили остаться, когда ушли остальные – единственного, кроме нее. Мы трое из Киркьюбё. Сначала мы беседовали о полузабытых вещах – но здесь в ночи таких отчетливо-ясных: о далеких шагах и голосах во время шторма, – мы втроем между камней, тяжелый прибой, заходящее солнце, синие ночи, спящая овца и штормы, штормы над Киркьюбё! О нашей юности, о нашей тревоге и безмятежном счастье, о вопросах без ответа. Сначала мы говорили об этом. И говорили долго.

Теплота между ними не причиняла мне боль, их спокойствие успокаивало меня.