Конунг. Властитель и раб   ::   Холт Коре

Поэтому Симон ненавидел конунга Сверрира – и любил его.

Однажды ночью я увидел Симона…

Те двое – я имею в виду Сверрира и его молодую жену Астрид из Киркьюбё, уединились в своих покоях. А я пошел в город искать утоления и облегчения. Голова горела – может, я чуял запах лука – я шел и мечтал. Проходя мимо массивных стен церкви Христа, я улучил минуту для общения с Господом всемогущим и вступил в ризницу. Там был он.

Он не видел меня.

Я хотел выйти.

Но все же остался.

Я понимал, что это не предназначено для моих или чьих-то глаз, но жажда знания во мне всегда была сильнее. Симон погружен в молитву, в борьбу с Богом или дьяволом – пьяный? Не знаю, – бешеный волк. Что это, мне чудится зловоние? Он приближается к изображению Богородицы, со скорбным взором, висящему на стене, падает на колени, вскакивает и, сжав кулаки, бьется головой о стену. Кожа лопается, хлещет кровь. Он утирает ее, пачкая руки, слизывает кровь и воет – как раненый волк.

Обмазывает кровью прекрасные губы девы Марии и целует их. Лижет ее и впадает в удивительный отстраненный покой, – словно что-то отпустило, краткий миг он счастлив. Но дерево ранит его губы – внезапно отшатывается и бранится, – здесь, под святой крышей ризницы.

Занозил кончик языка?

Он тянет за него, словно хочет вырвать, носится вокруг с высунутым языком. И вновь бросается к пресвятой деве, снимает ее. Изображение не прибито к стене, потому что его часто выносят для процессий.