JК
Королева баррикад :: дю Террайль Понсон
Страница: 57 из 69Видишь ли, я вспомнил, что сегодня у меня назначено любопытное свиданье…
— И вы хотите…
— Я нахожу, что чрезвычайно приятно нежно впиваться поцелуем в губы любимой женщины, в то время как на улице свистят пули и льется кровь!
— Он все прежний! — пробормотал Маликан.
— Ну, так пойдем! В сущности говоря, дела французского короля меня нисколько не касаются.
— Но в таком случае, государь, к чему вы замешались в эту историю?
— Видишь ли, добрый мой Маликан, я подумал, что в один прекрасный момент я могу очутиться в Лувре… полновластным хозяином…
— Ну, так что же?
— А то, что мне тогда будет очень полезно знать, как парижане строят баррикады… Словом, пойдем!
— Да куда именно мы пойдем?
— К кондитеру Жоделю — тому самому, куда меня перевезли, когда кузен Гиз пробуравил меня шпагой! — и Генрих потащил Маликана из кабачка.
XVIII
Читатели, наверное, помнят, что кондитер Жодель был вдов, в чем он был не без вины: ведь преданность Жоделя Маргарите Французской проистекала с той поры жизни Жоделя, когда в припадке гнева кондитер убил свою сварливую жену, был осужден за это на смертную казнь, но помилован по ходатайству принцессы. Горький опыт прошлого отбил у Жоделя охоту жениться вторично, и он мирно зажил вместе с единственной дочерью Одлеттой, которая была очень хороша собою и на славу водила папеньку за нос.
Одлетта была предназначена отцом старшему приказчику, человеку очень дельному и честному, но на редкость некрасивому. Она не говорила ни «да», ни «нет», но в душе твердо решила, что приказчик не получит ее.
— И вы хотите…
— Я нахожу, что чрезвычайно приятно нежно впиваться поцелуем в губы любимой женщины, в то время как на улице свистят пули и льется кровь!
— Он все прежний! — пробормотал Маликан.
— Ну, так пойдем! В сущности говоря, дела французского короля меня нисколько не касаются.
— Но в таком случае, государь, к чему вы замешались в эту историю?
— Видишь ли, добрый мой Маликан, я подумал, что в один прекрасный момент я могу очутиться в Лувре… полновластным хозяином…
— Ну, так что же?
— А то, что мне тогда будет очень полезно знать, как парижане строят баррикады… Словом, пойдем!
— Да куда именно мы пойдем?
— К кондитеру Жоделю — тому самому, куда меня перевезли, когда кузен Гиз пробуравил меня шпагой! — и Генрих потащил Маликана из кабачка.
XVIII
Читатели, наверное, помнят, что кондитер Жодель был вдов, в чем он был не без вины: ведь преданность Жоделя Маргарите Французской проистекала с той поры жизни Жоделя, когда в припадке гнева кондитер убил свою сварливую жену, был осужден за это на смертную казнь, но помилован по ходатайству принцессы. Горький опыт прошлого отбил у Жоделя охоту жениться вторично, и он мирно зажил вместе с единственной дочерью Одлеттой, которая была очень хороша собою и на славу водила папеньку за нос.
Одлетта была предназначена отцом старшему приказчику, человеку очень дельному и честному, но на редкость некрасивому. Она не говорила ни «да», ни «нет», но в душе твердо решила, что приказчик не получит ее.