Краснокожие   ::   Купер Джеймс Фенимор

— О, ну што же делайт, если у шеловека нету добрая сердце, нету шалости к бедная, несчастная люди, это не корошо…

— Да нет же, таких-то бедных они навещают и помогают им больше, чем кто-либо, этого нельзя не сказать, а вот я говорю о тех бедных, которые ни в чем не нуждаются.

— О-о-о… — протянул мнимый немец. — О такой бедни не ошень шалко и для мене… котори нишего не нушдается. Ви мошеть думает, этот старий мадам не шелает иметь компании с такой людей, котори не такой богати, как он сам и не такой важни?

— Да, да, именно это я и хотел сказать, и знаете, я должен в том сознаться, что в этом есть доля правды; эти барышни никогда не навещают, например, хоть мою Китти, а она, право, такое милое существо, какого нет второго во всей окрестности.

— А ваша Китти навещайт тот барышня, што шивет тот дом на пригорка? — спросил мой дядюшка, указывая на убогую хижину бедного однодворца.

— Нет, Китти моя не гордячка, но я бы не желал, чтобы она там часто бывала.

— О, о! Так ви быть аристоград! Ви не пускайт ваша дош к дош эта бедная шеловек.

— Нет! Ко только я вам говорю, что моя дочь не будет ходить к дочери старого Стевена.

— О, ну-у… он мошет делайт, как он шелайт, ваш дош, но я полагайт, и мамзели Литтлпедж мошет делайт, как он шелайт.

— Барышень Литтлпедж всего одна, а остальные, которых вы сегодня утром видели, это — две барышни из Йорка и дочь нашего сельского священника Уоррена.

— А, этот мистер Уоррен, этот священник быть богати шеловек?

— О, нет, он только тем и живет, что получает с прихода.

— И этот мамзель Уоррен быть подруг от мамзель Литтлпедж?

— Да, самая закадычная ее подруга.