Кровное дело шевалье   ::   Зевако Мишель

Он шагнул к Екатерине и заговорил, вкладывая в свои слова всю горечь сыновней любви и гнева:

— Видите, мадам, истинно благородные чувства мне неведомы. Таким, как я, позволено сомневаться во всем — даже в обещаниях королевы. Ведь кто знает — не ее ли я сын? Я имею право предполагать все что угодно, теряясь в своих догадках, словно в темном лесу, где неоткуда ждать спасительного света, который указал бы верную дорогу несчастному… Да, мадам, возможно, моя мать — жестокая, бессердечная женщина, бросившая ребенка на ступенях церкви, обрекшая свое дитя на смерть, — действительно была великой государыней и пыталась, погубив меня, скрыть свой грех…

Ведь кто я такой, мадам? Подкидыш! Отец и мать давно отреклись от меня, люди надменные отказываются подать мне руку, люди благородные иногда словно милостыней одаряют меня своим уважением…

А вы хотите предложить найденышу престол! Никто не знает, какая преступная связь породила меня! Лишь одна-единственная женщина сжалилась над маленьким страдальцем. Она подобрала меня, воспитала наравне с собственным сыном, окружила любовью и лаской.

Когда я был ребенком, она относилась ко мне с безграничной добротой. Потом я вырос и юношей узнал тайну своего рождения; эта женщина ободрила и утешила меня… Она для меня — настоящая мать… и повелительница… благородная, великая Жанна д'Альбре! Вы спрашиваете, мадам, люблю ли я ее? Я почитаю ее как мать; я готов пожертвовать ради нее всем и прежде всего собственной жизнью.