JК
Любовь шевалье :: Зевако Мишель
Страница: 101 из 529Однако…
Но граф де Марийяк уже не слышал этого «однако». Как только Екатерина заявила о благородстве Алисы де Люс, он рухнул на колени, припал к руке королевы и не смог сдержать восторженного возгласа:
— О, матушка! О, милая матушка!
Екатерина в ужасе осмотрелась, затем злобно взглянула на замершего у ее ног Деодата.
— Вы лишились рассудка, граф? — холодно осведомилась она.
Марийяк быстро поднялся.
— Граф, граф! — тихо сказала Екатерина. — Как вы меня разволновали… но это было радостное волнение… однако представьте себе, что могло случиться, если бы ваши крики достигли чьих-нибудь чужих ушей… Вы навеки погубили бы репутацию королевы-матери!..
— Извините, Ваше Величество, извините меня! Я так эгоистичен!
— Не будем больше об этом, граф! Пусть на ваши уста ляжет печать молчания. И пусть вам поможет сохранить нашу тайну если не сыновняя почтительность, то хотя бы сострадание, с которым каждый дворянин обязан относиться к даме, до дна испившей чашу горестей и мук…
— Обещаю вам! Клянусь всем, что для меня свято!..
— Даже не упоминайте об этом — нигде и никогда!
— Обещаю, Ваше Величество, нигде и никогда!
— Даже Алисе, даже королеве Жанне, несмотря на ее доброе сердце.
— Клянусь вам!
— Вы уже дали мне слово никому не говорить о наших свиданиях.
Но граф де Марийяк уже не слышал этого «однако». Как только Екатерина заявила о благородстве Алисы де Люс, он рухнул на колени, припал к руке королевы и не смог сдержать восторженного возгласа:
— О, матушка! О, милая матушка!
Екатерина в ужасе осмотрелась, затем злобно взглянула на замершего у ее ног Деодата.
— Вы лишились рассудка, граф? — холодно осведомилась она.
Марийяк быстро поднялся.
— Граф, граф! — тихо сказала Екатерина. — Как вы меня разволновали… но это было радостное волнение… однако представьте себе, что могло случиться, если бы ваши крики достигли чьих-нибудь чужих ушей… Вы навеки погубили бы репутацию королевы-матери!..
— Извините, Ваше Величество, извините меня! Я так эгоистичен!
— Не будем больше об этом, граф! Пусть на ваши уста ляжет печать молчания. И пусть вам поможет сохранить нашу тайну если не сыновняя почтительность, то хотя бы сострадание, с которым каждый дворянин обязан относиться к даме, до дна испившей чашу горестей и мук…
— Обещаю вам! Клянусь всем, что для меня свято!..
— Даже не упоминайте об этом — нигде и никогда!
— Обещаю, Ваше Величество, нигде и никогда!
— Даже Алисе, даже королеве Жанне, несмотря на ее доброе сердце.
— Клянусь вам!
— Вы уже дали мне слово никому не говорить о наших свиданиях.