Любовь шевалье   ::   Зевако Мишель

Кровь стекала сквозь щели меж досок, и за процессией тянулся широкий кровавый след…

Так разворачивалась в Париже эта чудовищная трагедия, навеки вписанная в хроники истории человечества как одно из самых постыдных его деяний.

Людской поток увлек Пардальянов и понес их неведомо куда. Оба чувствовали себя ужасно: сердца их сжимались от тоски и тревоги, души переполняло отвращение, вызванное зрелищем кровавой бойни. Но, к немалому изумлению отца а сына, их самих никто не трогал. И лишь взглянув друг на друга, оба заметили, что на правой руке у каждого из них белела повязка. Это Югетта в минуту прощания незаметно и ловко повязала Пардальянам белые ленты, чтобы обезопасить их от орды безумцев.

Шевалье в бешенстве сорвал повязку и хотел отшвырнуть ее в сторону. Жан, разумеется, не был гугенотом, но и добрым католиком назвать его было трудно: он вообще равнодушно относился к религии. Пардальян-старший поймал на лету обрывок белой ленты, затолкал его в карман и заметил:

— Клянусь Пилатом, мог бы и сохранить на память о нашей милой Югетте.

Шевалье лишь молча пожал плечами. А его отец, засовывая в карман повязку, нащупал там какой-то забытый листок бумаги.

— Что это у меня в кармане? — изумился он.