JК
Логмозеро :: Онегов Анатолий Сергеевич
Страница: 18 из 21И снова, но не сразу, а минут через десять, сторожок чуть дрогнул, чуть приподнялся вверх и рванулся вниз.
Весенняя плотва была хороша в своей серебристой одежде. Она тяжело лежала на подтаявшем снегу, а потому казалась выкованной из черненого металла.
Плотва ловилась до самого вечера верно, но нечасто подходила к лунке. Но вот чуть стемнело, с запада потянули серые, пасмурные тучи, на лед разом упало тепло, и из лунок на лед вышла от большого тепла вода.
Вниз, до самого льда, спустился белесый туман. В этом сыром, душном тумане сторожок было еле видно, и я больше не по сторожку, а по удару рыбины догадывался, что пора выводить из лунки новую плотву.
Плотва будто сошла с ума, хватала мормышку на лету и брала, брала без остановки.
Вокруг меня на снегу лежала не одна тяжелая рыбина. В тумане серебро плотвы терялось, сливалось со снегом, и только по черным хвостам разбирал я на снегу пойманных рыб. Приходил азарт, где-то родилось желание – ловить и ловить… «Ну, хоть еще одну, ну, самую последнюю…» – копошилась во мне моя страсть… Нет, славен все-таки человек тем, что умеет вовремя остановиться, умеет не перейти границу, дозволенную умом, не потерять честь и остаться всегда человеком, который помнит не только о себе.
Рыбу я собирал на ощупь, руки мерзли от ледяного месива, в которое растекся недавний снег. Я шел домой по раскисшему снегу и в тумане с трудом угадывал очертания своего дома.
Дома меня уже потеряли, заждались.
Весенняя плотва была хороша в своей серебристой одежде. Она тяжело лежала на подтаявшем снегу, а потому казалась выкованной из черненого металла.
Плотва ловилась до самого вечера верно, но нечасто подходила к лунке. Но вот чуть стемнело, с запада потянули серые, пасмурные тучи, на лед разом упало тепло, и из лунок на лед вышла от большого тепла вода.
Вниз, до самого льда, спустился белесый туман. В этом сыром, душном тумане сторожок было еле видно, и я больше не по сторожку, а по удару рыбины догадывался, что пора выводить из лунки новую плотву.
Плотва будто сошла с ума, хватала мормышку на лету и брала, брала без остановки.
Вокруг меня на снегу лежала не одна тяжелая рыбина. В тумане серебро плотвы терялось, сливалось со снегом, и только по черным хвостам разбирал я на снегу пойманных рыб. Приходил азарт, где-то родилось желание – ловить и ловить… «Ну, хоть еще одну, ну, самую последнюю…» – копошилась во мне моя страсть… Нет, славен все-таки человек тем, что умеет вовремя остановиться, умеет не перейти границу, дозволенную умом, не потерять честь и остаться всегда человеком, который помнит не только о себе.
Рыбу я собирал на ощупь, руки мерзли от ледяного месива, в которое растекся недавний снег. Я шел домой по раскисшему снегу и в тумане с трудом угадывал очертания своего дома.
Дома меня уже потеряли, заждались.