Мадам де Шамбле   ::   Дюма Александр

Впрочем, какая разница, когда! Пусть граф обратится к моему нотариусу, и тот даст ему любую сумму, лишь бы он поскорее убрался из Берне!

— В таком случае, любимый, что значит какая-то неделя?

— О да, да, я знаю, но как раз в эти дни…

— Что же в них такого особенного?

— Ничего, я просто потерял голову. Что поделаешь! Позволь мне поплакать.

О друг мой! Я повторю вслед за Уго Фосколо: «Не дай вам Бог когда-либо испытать потребность в одиночестве, в слезах, а особенно в церкви!»



XLII

Мы получили письмо 31 октября — следовательно, перед тем как покинуть Курсёль — восхитительное место, где я сделал привал на пути к райскому блаженству, нам предстояло провести там еще сутки.

Чтобы расстаться как можно позже, мы решили уехать из Курсёля на следующий день в наемном экипаже и рассчитали время таким образом, чтобы прибыть в Кан вечером, то есть около шести-семи часов. Я должен был сойти за полкилометра до Кана и вернуться в Эврё на почтовых, а Эдмея — следовать в Берне в той же карете.

Мы отправились в путь около трех часов пополудни; я поцеловал напоследок каждую из вещей убогого гостиничного номера, прощаясь с ними не просто как с друзьями, а как с наперсниками.

Я никак не мог расстаться с этой комнатой и дважды возвращался, чтобы сказать ей «Прощай!». Мы провели в ней полтора месяца, пролетевших как один час.

Через сорок пять минут после отъезда мы добрались до Ла-Деливранды. Я велел остановить экипаж возле церкви, и мы зашли туда вдвоем. Пока Эдмея молилась, я дал два луидора ризничему, чтобы две восковые свечи ежедневно горели перед статуей Богоматери до конца ноября.