Майлз Уоллингфорд   ::   Купер Джеймс Фенимор

Только не говорите ему прямо, что я юрист, поскольку это неправда, и будет неловко отступать, когда выяснится истина.

Марбл воспринял эту идею, и, кажется, она ему даже понравилась, хотя он заявил, что нельзя сыграть юриста и не приврать при этом и что вообще «правда слишком хороша для какого-то там проклятого ростовщика», однако я научил его, о сказать, к тому времени, как мы добрались до цели; мы полн^ И3 Ф аэтона настолько хорошо подготовленными к исению нашего намерения, насколько это было возможно, в не ЧТ ° В Д ° Ме сква ^Р а Ван Тассела не говорило о том, что живет алчный ростовщик, разве только некоторая небрежность фасада выдавала его хозяина. Друзья его, надо полагать, желали бы приписать эту небрежность равнодушию к наружности, но все остальные более верно объясняли сие скупостью хозяина. Когда вся душа поглощается процессом оборота денег, дабы постоянно приумножать их, она не позволяет и малой крупице отвлекаться от столь выгодного занятия; именно в этом секрет небрежения к внешности, которое мы обычно находим в описании людей подобного рода. Если не считать несколько небрежного вида, жилище Ван Тассела ничем не отличалось от домов большинства зажиточных семейств в этой части страны. Наша просьба о встрече с Ван Тасселом была принята благосклонно, и нас моментально провели в контору юриста.

Сквайр Ван Тассел, как все называли этого человека, испытующе оглядел нас, когда мы вошли, без сомнения, затем, чтобы уяснить себе, не явились ли мы занять у него денег.