Маленький большой человек   ::   Бриджер Томас

За год у меня начали отрастать усы, но не могли же они изменить мое лицо до неузнаваемости!

Наконец он заговорил, и каждое его слово звучало, как пощечина, а глаза сверкали неприкрытой враждебностью.

— Зачем, — спросил он, разумеется по-шайенски, — ты украл лошадь моего отца?

Только тут я заметил неподалеку индейца, держащего под уздцы купленную мною в Денвере пегую лошадку. Он тоже оказался моим старым знакомым. Мелькающей Тенью, под началом которого я отправился когда-то в свой первый набег на кроу; но и в его глазах горел теперь огонь ненависти.

— Брат, — ответил я Загару, — неужели ты не узнаешь меня?

Мое свободное владение шайенским могло впечатлить кого угодно. Но только не его.

— Вы — белые люди, — сказал он с горечью в голосе. — Мы кормили вас, когда вы голодали, а потом желтый песок свел вас с ума. Вы стали воровать наших лошадей. Белые люди — плохие люди, и они не братья нам.

Остальные одобрительно заворчали. Не понимая, почему вдруг шайены так окрысились на всех белых оптом и в розницу, я поведал ему всю правду о том, как получил лошадь, не переставая при этом называть его братом.

Мои слова, похоже, начали проникать сквозь его толстый череп, покрытый роскошным боевым убором из орлиных перьев, и, после очередных жалоб на белых людей, сопровождаемых недвусмысленными жестами правой руки, сжимавшей карабин, а также после того, как я уже стал терять надежду, поскольку державшие меня индейцы вели себя все злее и решительнее, он сказал с оттенком личной обиды:

— Но почему ты так упорно зовешь меня братом? Мне это не нравится. Я не твой брат.