Марикита   ::   Феваль-сын Поль

Мне дважды вернул мою дочь тот, кто отныне стал моим сыном и кому вы решили доверить вашу шпагу, чтобы в его руках она свершила правый суд… Вы имеете право спросить его, как он распорядился вашим бесценным даром: его долг отдать вам в этом отчет. Эта история длинна, и у вашего высочества, верно, не будет времени выслушать ее целиком… Но вдова Филиппа Неверского, мать Авроры, мать Анри де Лагардера ручается вам, что ваша шпага не обесчещена, что она вернула мне мою дочь, и если она все еще не покарала убийцу… то…

– То лишь потому, – прервал ее Лагардер, – что она сломалась в моей руке. Я не принес вам ее обломков, но, думаю, мне нет необходимости уверять вас, что я не сложил ее перед врагом…

– Если бы на долю всех моих шпаг, – сказал Филипп Орлеанский, – выпадали такие же приключения, как на долю подаренной мною вам, то я был бы счастлив! Сейчас же они не более чем шпаги регента Франции.

В голосе принца прозвучала нотка горечи. Быть может, в этот момент он почувствовал на себе всевидящее око судии, имя которому – Будущее.

Лагардер низко поклонился, и регент продолжал:

– Она была при вас во все времена испанского похода?

– Нет, монсеньор.

– Сожалею: если бы я знал об этом, я бы послал вам другую.

– Но та, что была в моей руке, тоже принадлежала вам, ибо она служила Франции. Разве не скажет потом История, что это шпага регента покорила Испанию?

Грусть принца все росла. В том состоянии духа, в коем он пребывал, эта невольная лесть, прозвучавшая из уст человека, душа которого не была душой придворного, не достигла цели.

Он неторопливо произнес:

– История не скажет ничего подобного, сударь, ибо это не так.