Матиас Шандор   ::   Верн Жюль Габриэль

Он был одет скромно по-современному, без притязаний на последнюю моду. Держался он так, что при взгляде на него не оставалось никаких сомнений: в юноше уже созрел мужчина.

Как уже было сказано, он внимательно слушал бесплодные зазывания Пескада. Он наблюдал не без сочувствия, как распинается бедняга. Видимо, и ему пришлось хлебнуть горя, поэтому он не мог оставаться равнодушным при виде чужих страданий.

"Это французы, – подумал он. – Несчастные! Сегодня они не заработают ни гроша!"

И ему пришла в голову мысль превратиться в публику, – публику платную. Это будет, конечно, милостыня, но по крайней мере милостыня завуалированная. Её получат у входа, то есть у холщовой занавески, которая, приподнимаясь, открывает доступ в огороженный круг.

– Милости просим, сударь! Милости просим, – кричал Пескад. – Сейчас начнём!

– Но… я один… – немного смущённо заметил молодой человек.

– Сударь, – ответил Пескад с чуть насмешливой гордостью, – истинные артисты ценят не столько количество, сколько качество зрителей.

– Однако позвольте… – продолжал молодой человек, вынимая из кармана кошелёк.

И он положил на оловянное блюдо, стоявшее на краю подмостков, два флорина.

"Вот щедрая душа!" – подумал Пескад. И он обернулся к компаньону:

– Подтянись, Матифу, подтянись! Позабавим молодого человека на все денежки!

Единственный зритель французского и провансальского цирка направился было ко входу, как вдруг остановился.