Матиас Шандор   ::   Верн Жюль Габриэль

– Я весьма сожалею, сударь, но, поверьте, что такое решение я принял лишь…

– Верю, господин Петер, и сожалею об этом, быть может, даже больше, чем вы сами. Я был бы счастлив перенести на вас любовь, какую питал к вашему отцу.

Петер Батори молчал. В его душе происходила борьба; видно было, что ему очень тяжело. Доктор чувствовал, что юноша хотел бы высказаться, но не решается. Но вот какая-то непреодолимая сила повлекла Петера Батори к человеку, проявившему такое участие и к его матери и к нему самому.

– Доктор… доктор… – проговорил он в волнении, которого уже не пытался скрыть. – Пожалуйста, не думайте, что я отказываюсь из-за простой прихоти, из-за упрямства! Вы говорили со мною как друг Иштвана Батори!.. Вы всю эту дружбу хотите перенести на меня!.. Я тоже испытываю к вам безграничное доверие, хоть знаком с вами всего несколько минут… О сударь, я готов полюбить вас, как родного отца!..

– Петер!.. Дитя моё! – воскликнул доктор, схватив руку юноши.

– Да, сударь! – продолжал Петер Батори. – И я признаюсь вам во всём! Я люблю девушку, которая живёт в этом городе!.. Между нами лежит бездна, отделяющая нищету от богатства!.. Но я не пожелал считаться с этой бездной, да и девушка, вероятно, пренебрегает ею. Хотя я вижу её редко – на улице или в окне, – для меня это такое счастье, от которого я не в силах отказаться… Мысль, что мне придётся уехать, и уехать надолго, сводит меня с ума!.. Доктор!.. Поймите меня… и простите, что я отказываюсь…

– Да, Петер, я понимаю вас, и мне нечего вам прощать! – ответил доктор Антекирт. – Вы хорошо сделали, что откровенно признались мне.