Михаил Строгов   ::   Верн Жюль

Пароход приближался к устью Камы, и перед глазами путешественников с обеих сторон возвышались ее живописные крутые берега, заросшие густым хвойным и лиственным лесом, синеватая линия которого на горизонте сливалась с небом.

Несмотря на красоту окружавшей ее природы, молодая девушка осталась равнодушна; мысли ее были заняты другим — она думала о том, как бы поскорее достигнуть цели своего путешествия.

— Далеко ли мы от Москвы? — спросила она.

— За девятьсот верст, — отвечал Строгов.

— Боже мой! Только девятьсот, а всего надо проехать семь тысяч! — печально воскликнула Надя.

Приближалось время завтрака, и Строгов предложил своей спутнице закусить. Завтрак их был очень скромен и продолжался недолго. Когда они снова поднялись на палубу и заняли места в стороне от прочей публики, Надя рассказала молодому фельдъегерю свою печальную повесть.

Отец ее, доктор Василий Федоров, жил в Риге, где имел хорошую практику и пользовался общим уважением. Однако нашлись недоброжелатели, которые завидовали его популярности. По их проискам, в квартире Федорова произвели обыск, причем были найдены запрещенные книги, которые принадлежали одному его пациенту, незадолго перед тем умершему. Доктор взял их на хранение, не подозревая их содержания, но это послужило против него уликой, и оклеветавшие его враги добились того, что он был предан суду и сослан на поселение в Иркутск.