JК
Сиреневый туман, любовь и много денег :: Черкасов tm Дмитрий
Страница: 116 из 307От тебя зависит безопасность нашего дела. Помни об этом.
«Да, — подумал Серега, — на меня можно положиться. Я не подведу».
Он посмотрел на часы и, спустившись с платформы, зашагал вдоль путей вслед уехавшей электричке. Он уверенно шел, зная, что скоро выполнит важное задание. Через сорок минут он снова посмотрел на часы и остановился.
Рельсы негромко сказали ему о том, что сзади приближается поезд. Посмотрев в ту сторону, он увидел на расстоянии километра игрушечные вагончики, показавшиеся из-за леса. Серега знал, что это был московский экспресс.
«Не подведи нас», — снова услышал Серега голос Тимура.
— Да не подведу я, — вслух ответил он, зная, что сейчас выполнит важный приказ, и шагнул на рельсы…
У дорожной обходчицы Прасковьи Тихоновны заболела сменщица. Дура, есть дура. Говорила ей — не бегай ты после бани за своим пьяным охламоном. Сам приползет на автопилоте. Нет, пошла, искала его по кустам и заборам, нашла, притащила на себе. Что мылась, что не мылась. И вот результат. «Тихоновна, выручай! Я вся горю, не пойму от чего».
Вот и шла Прасковья злая и невыспавшаяся по железнодорожной насыпи, в оранжевом жилете, с кувалдочкой на плече. Долюшка русская, долюшка женская… Зато на свежем воздухе, свой огород есть у времяночки.
И что одна-одинешенька — это тоже не беда, сколько их таких баб по России. Вон, Нюрка-сменщица не одна. Любовь, говорит у нее. Видела она эту любовь. Один глаз на Москву смотрит, а другой — на Минеральные Воды.
«Да, — подумал Серега, — на меня можно положиться. Я не подведу».
Он посмотрел на часы и, спустившись с платформы, зашагал вдоль путей вслед уехавшей электричке. Он уверенно шел, зная, что скоро выполнит важное задание. Через сорок минут он снова посмотрел на часы и остановился.
Рельсы негромко сказали ему о том, что сзади приближается поезд. Посмотрев в ту сторону, он увидел на расстоянии километра игрушечные вагончики, показавшиеся из-за леса. Серега знал, что это был московский экспресс.
«Не подведи нас», — снова услышал Серега голос Тимура.
— Да не подведу я, — вслух ответил он, зная, что сейчас выполнит важный приказ, и шагнул на рельсы…
У дорожной обходчицы Прасковьи Тихоновны заболела сменщица. Дура, есть дура. Говорила ей — не бегай ты после бани за своим пьяным охламоном. Сам приползет на автопилоте. Нет, пошла, искала его по кустам и заборам, нашла, притащила на себе. Что мылась, что не мылась. И вот результат. «Тихоновна, выручай! Я вся горю, не пойму от чего».
Вот и шла Прасковья злая и невыспавшаяся по железнодорожной насыпи, в оранжевом жилете, с кувалдочкой на плече. Долюшка русская, долюшка женская… Зато на свежем воздухе, свой огород есть у времяночки.
И что одна-одинешенька — это тоже не беда, сколько их таких баб по России. Вон, Нюрка-сменщица не одна. Любовь, говорит у нее. Видела она эту любовь. Один глаз на Москву смотрит, а другой — на Минеральные Воды.