Сиреневый туман, любовь и много денег   ::   Черкасов tm Дмитрий

Когда Салтыков наставлял Палача насчет Дена, он пояснил: «Завалите этого козла! А если еще кого из его козлов увидите, валите тоже. Ты, Палач, меня знаешь. За мной не заржавеет».

— Слышь, — обратился к старшему Теремок, — а что там этот про какой-то миллион вякнул?

Палач вздрогнул, оторвавшись от нелегких мыслей о делах скорбных, и, взглянув на Теремка, ответил:

— Миллион, говоришь?.. Правильно… Я знаю, что нам нужно делать. Значит, так. Сейчас мы поедем в одно место, где будем решать вопрос о миллионе «бакинских». И держите язык за зубами. Если мы хапнем этот «лимон», то можно будет отвалить от дел. До старости хватит.

— Ух ты! — сообразил, наконец, Груша. — Класс! Мы хапнем этот миллион на троих?

— А ты не понял, что ли? — ответил Палач. — На хрен нам Салтыков сдался? Или ты хочешь и дальше в тестерах ходить?

До Теремка тоже доперло, что можно на халяву «замутить неслабую копеечку», и он поддержал Палача:

— Да! Ты хочешь в шестерках оставаться?

Устыдившийся Груша замолчал, но тут же, представив миллион на троих, завопил:

— Во, блин, ништяк! Ух, ништяк!

Палач смотрел вперед, на дорогу, и молчал. Потом сказал:

— Все, хватит базарить. Подъезжаем.

«Вольво» переехала через реку Смородину и повернула в сторону Устюжинской косы. Теремок, знавший, что Устюжинский проспект упирается в Яхт-клуб, спросил:

— Это мы в Яхт-клуб едем, что ли?

— Нет, — ответил Палач, — ближе.

На Устюжинском проспекте было пусто. Ни машин, ни людей. «Вольво» двигалась между двух бетонных заборов.