JК
Сирены :: Ластбадер Эрик ван
Страница: 716 из 886Она слышала приглушенные шаги, шепот, скрип провозимой мимо тележки, короткие сдавленные рыдания. Однако все это было позади нее, а впереди — умирающая Моника.
Протянув руку, она коснулась двери и медленно открыла ее. Она показалась Дайне очень тяжелой. Затаив дыхание, девушка вошла в палату.
Моника лежала на высокой кровати. В ее нос и вену на локте были вставлены трубки. В местах уколов на руках виднелись черные синяки. Моника, по-видимому, спала и во сне выглядела почти мертвой. На ее лице появились провалы, которых не было прежде. Казалось, что кто-то изнутри снимает мясо с ее костей.
Дайна заставила себя подойти к кровати, и в тот же миг Моника, будто ощутив присутствие дочери, открыла глаза.
— Итак, — тихо сказала она, — блудная дочь возвращается.
Дайну поразил не столько голос матери, сколько ее глаза. Несмотря на все зловещие предостережения врача, они были прежними, полными сухого юмора, насмешливыми и сердитыми, как у Моники десятилетней давности. «Ублюдок врач, — подумала Дайна. — Он смотрит только на внешность. Внутри ее ничто не изменилось».
— Ты выглядишь по-другому, — продолжала Моника. — Тебе помог доктор Гейст. — Последняя фраза прозвучала скорее как утверждение, чем вопрос. Она посмотрела на свою руку, лежавшую поверх тонкого одеяла и поежилась. — Мне холодно, — прошептала она.
Дайна развернула второе одеяло, лежавшее в ногах кровати. Укрыв им мать, она подогнула его ей под подбородок. Моника, подняв руку, сжала ладонь дочери.
Протянув руку, она коснулась двери и медленно открыла ее. Она показалась Дайне очень тяжелой. Затаив дыхание, девушка вошла в палату.
Моника лежала на высокой кровати. В ее нос и вену на локте были вставлены трубки. В местах уколов на руках виднелись черные синяки. Моника, по-видимому, спала и во сне выглядела почти мертвой. На ее лице появились провалы, которых не было прежде. Казалось, что кто-то изнутри снимает мясо с ее костей.
Дайна заставила себя подойти к кровати, и в тот же миг Моника, будто ощутив присутствие дочери, открыла глаза.
— Итак, — тихо сказала она, — блудная дочь возвращается.
Дайну поразил не столько голос матери, сколько ее глаза. Несмотря на все зловещие предостережения врача, они были прежними, полными сухого юмора, насмешливыми и сердитыми, как у Моники десятилетней давности. «Ублюдок врач, — подумала Дайна. — Он смотрит только на внешность. Внутри ее ничто не изменилось».
— Ты выглядишь по-другому, — продолжала Моника. — Тебе помог доктор Гейст. — Последняя фраза прозвучала скорее как утверждение, чем вопрос. Она посмотрела на свою руку, лежавшую поверх тонкого одеяла и поежилась. — Мне холодно, — прошептала она.
Дайна развернула второе одеяло, лежавшее в ногах кровати. Укрыв им мать, она подогнула его ей под подбородок. Моника, подняв руку, сжала ладонь дочери.