Сирены   ::   Ластбадер Эрик ван

Рубенс не сводил глаз с уложенной на тарелке в идеальном порядке спаржи. Дождавшись, пока официант, положив три ложки густого голландского соуса на кончики стеблей, не отошел, он вычерпал остатки соуса себе на тарелку. Взяв нож и вилку, он посмотрел прямо на Берил и сказал:

— Я за.

Потом, предварительно попробовав спаржу, он повернулся к Спенглеру.

— Не вздумай хоть на мгновение, — негромко и ласково начал он, — забыть, кто ты такой и что ты собой представляешь. Ты здесь потому, что я пустил тебя сюда. Может быть ты думаешь, что способен ошибаться, как все мы, — он сделал паузу, пристально наблюдая за тем, как шея и лицо Спенглера стали покрываться пунцовой краской, когда тот услышал слова, сказанные им самим Дайне в Нью-Йорке, — но ты обманываешь себя. Ты склонен ошибаться в гораздо большей степени. И гораздо легче можешь попасть в расход. Ты уже однажды сделал глупость, и этого достаточно. Не советую испытывать судьбу дважды. — Рубенс вонзил вилку в мягкую плоть стебелька спаржи и поднял его. — Ты был прав в одном, Дори. Я всего лишь человек. Так подумай, что это может означать для тебя.

Лицо Спенглера было сплошь багровым. На высоком лбу его судорожно пульсировала крошечная голубая жилка.

— Однажды я позволил тебе наехать на меня. — Он начал подниматься со стула.

— Дори, сядь и веди себя как следует, — спокойно заметила Берил.

Капельки пота выступили над верхней губой Спенглера. Его нижняя челюсть чуть заметно тряслась.