Скачка тринадцати   ::   Френсис Дик

И сказал:

– А почему бы тебе самой не написать песню специально для Моны? Ты ведь когда-то писала песни.

– Публике больше нравятся старые вещи.

– Старые вещи когда-то ведь тоже были новыми.

Кассиди скорчила гримаску и принялась играть старые песни – ничего нового ей сочинять как-то не хотелось.

Мона утешила хозяев, разочарованных неудавшимся приемом и ошеломленных хамским отношением Джоанн к матери.

Мона сказала, что смирилась с этим еще с тех пор, как Джоанн не позвала ее на свадьбу. Оливер с Кассиди охотно придушили бы Джоанн, если бы она еще не уехала.

– Да выкиньте вы это из головы! – посоветовала Мона. – Наверно, это все из-за того, что она выросла в бедности. У меня денег-то было маловато, понимаете ли. Должно быть, в этом все и дело. И потом, – добавила она, – не стану же я теперь портить ей жизнь, верно? Что будет, если я стану являться на эти самые балы, которые Джоанн устраивает, и говорить всякому встречному, что я, мол, ейная матушка? И вы, пожалуйста, ничего такого не устраивайте. Пусть себе живет, бог с ней. Главное, что ей хорошо.

– Мона, вы святая! – сказал Оливер.

Не меньше месяца прошло, пока наконец Оливер, Кассиди и Мона снова смогли спокойно обедать на кухне, как прежде. А тем временем битвы в семействе Болингброк возобновились с новой силой.