JК
Скачка тринадцати :: Френсис Дик
Страница: 97 из 331Джоанн выдумала себе каких-то благородных предков и сумела убедить себя, что они действительно существовали.
И каждый из этих пяти людей – Перегрин, Джоанн, Оливер, Кассиди и Мона Уоткинс – прожил целое лето в покое и довольстве. Каждый из них по-своему преуспевал. Оливер коллекционировал розетки чемпионов и охапки кубков. Новый альбом Кассиди снова оказался платиновым. Мона, лучась гордостью за своих лошадей, раскошелилась на новые шины для велосипеда. Гнедым, крупным серым и вертким рыжим действительно можно было гордиться.
Аукционы Перегрина становились настоящими событиями – на них обращали внимание даже «Сотби» и «Кристи». Джоанн, высокая и в самом деле сногсшибательная в своих бальных платьях (взятых напрокат), украшала собой страницы толстых глянцевых журналов.
Мона, бесхитростно гордившаяся дочерью, вырезала многочисленные иллюстрации и складывала в коробку вместе с газетными статьями, посвященными серебряному голосу Кассиди и победам Оливера.
Мона написала Джоанн письмо – почти без ошибок, – описывая свою счастливую жизнь у Болингброков. Упомянула она и о совместных посиделках на кухне. Джоанн порвала письмо и ответить не потрудилась.
Исполненная гордости – которой Джоанн, право же, не заслужила, – Мона однажды взгромоздила коробку на багажник велосипеда и привезла ее показать Кассиди.
– Так это ваша дочь? – удивилась Кассиди.
– Красавица, верно? – просияла Мона.
– Тут сказано, что она в родстве с графами Флинтами, – заметила Кассиди.
И каждый из этих пяти людей – Перегрин, Джоанн, Оливер, Кассиди и Мона Уоткинс – прожил целое лето в покое и довольстве. Каждый из них по-своему преуспевал. Оливер коллекционировал розетки чемпионов и охапки кубков. Новый альбом Кассиди снова оказался платиновым. Мона, лучась гордостью за своих лошадей, раскошелилась на новые шины для велосипеда. Гнедым, крупным серым и вертким рыжим действительно можно было гордиться.
Аукционы Перегрина становились настоящими событиями – на них обращали внимание даже «Сотби» и «Кристи». Джоанн, высокая и в самом деле сногсшибательная в своих бальных платьях (взятых напрокат), украшала собой страницы толстых глянцевых журналов.
Мона, бесхитростно гордившаяся дочерью, вырезала многочисленные иллюстрации и складывала в коробку вместе с газетными статьями, посвященными серебряному голосу Кассиди и победам Оливера.
Мона написала Джоанн письмо – почти без ошибок, – описывая свою счастливую жизнь у Болингброков. Упомянула она и о совместных посиделках на кухне. Джоанн порвала письмо и ответить не потрудилась.
Исполненная гордости – которой Джоанн, право же, не заслужила, – Мона однажды взгромоздила коробку на багажник велосипеда и привезла ее показать Кассиди.
– Так это ваша дочь? – удивилась Кассиди.
– Красавица, верно? – просияла Мона.
– Тут сказано, что она в родстве с графами Флинтами, – заметила Кассиди.