JК
Необычайные приключения Кукши из Домовичей :: Вронский Юрий
Страница: 196 из 233Он допрашивает Кукшу:
— Ну, а если бы ты сделался богатым здесь, в Царьграде, если бы у тебя появился свой дом, рабы, виноградники в окрестностях города, ты все равно мечтал бы вернуться на родину?
В ушах Кукши все еще звучит удаляющееся курлыканье, он тихо говорит:
— Не знаю…
Однажды в кружке патриарха Фотия шел разговор не столь ученый, как обычно. Рассуждали об ослаблении у молодежи чувства любви к отечеству, сокрушались, что бывают случаи, когда ромей переходит в мусульманскую веру и даже сражается против своей отчизны.
Афанасий, самый молодой участник беседы, задумчиво сказал:
— В нашем доме есть слуга, северный тавроскиф по происхождению. Он совсем юн, ему лет пятнадцать или шестнадцать. Он необычайно привязан к родине, которую видел в последний раз еще лет одиннадцати и которой больше никогда не увидит. Какая устойчивость чувства! А ведь он еще почти язычник, он лишь недавно выучился читать и писать!
Разговор пошел о том, что византийскому государству следует предпринимать всяческие усилия к тому, чтобы распространять свет христианского учения среди северных варваров. Михаил, священник церкви святого Акакия, сказал, глядя куда-то вдаль, может быть, в заснеженные просторы неведомой Тавроскифии:
— Я верю, что на почве молодого народа, грубого, но чистого сердцем, православие расцветет так пышно, как нигде и никогда еще не расцветало. Вспомните, ведь не случайно проповедь апостолов господа нашего нашла гораздо больший отклик у необузданных язычников, нежели у ведающих закон иудеев.
— Ну, а если бы ты сделался богатым здесь, в Царьграде, если бы у тебя появился свой дом, рабы, виноградники в окрестностях города, ты все равно мечтал бы вернуться на родину?
В ушах Кукши все еще звучит удаляющееся курлыканье, он тихо говорит:
— Не знаю…
Однажды в кружке патриарха Фотия шел разговор не столь ученый, как обычно. Рассуждали об ослаблении у молодежи чувства любви к отечеству, сокрушались, что бывают случаи, когда ромей переходит в мусульманскую веру и даже сражается против своей отчизны.
Афанасий, самый молодой участник беседы, задумчиво сказал:
— В нашем доме есть слуга, северный тавроскиф по происхождению. Он совсем юн, ему лет пятнадцать или шестнадцать. Он необычайно привязан к родине, которую видел в последний раз еще лет одиннадцати и которой больше никогда не увидит. Какая устойчивость чувства! А ведь он еще почти язычник, он лишь недавно выучился читать и писать!
Разговор пошел о том, что византийскому государству следует предпринимать всяческие усилия к тому, чтобы распространять свет христианского учения среди северных варваров. Михаил, священник церкви святого Акакия, сказал, глядя куда-то вдаль, может быть, в заснеженные просторы неведомой Тавроскифии:
— Я верю, что на почве молодого народа, грубого, но чистого сердцем, православие расцветет так пышно, как нигде и никогда еще не расцветало. Вспомните, ведь не случайно проповедь апостолов господа нашего нашла гораздо больший отклик у необузданных язычников, нежели у ведающих закон иудеев.