Норманны в Византии   ::   Ру Гюг ле

Едва сдерживая дрожь, от которой тряслась его борода, Никифор с искаженным лицом посмотрел на Дромунда и сказал:

– Хорошо! Ты просишь у меня взаймы сотню червонцев?

– Или две сотни, – небрежно прибавил Дромунд. Никифор не стал спорить и отвечал:

– Так! Но я ставлю одно условие.

– Скажи какое?

– Я хочу, чтоб эта незнакомка на минуту открыла свое лицо, – сказал Никифор, протягивая руку, чтоб сорвать покрывало с Ирины.

Но Дромунд с такой силой отшвырнул его, что он ударился об стену и расшиб до крови руку.

– Ты шутишь!..

– Я требую…

– Ты с ума сошел!..

– Я во что бы то ни стало узнаю, кто эта распутница, взявшая тебя в любовники!

Испуганная Ирина, покидая таверну, едва успела заметить, что Никифор, разъяренный своим бессилием, как кошка, бросился на Дромунда, который, превосходя его ростом и силой, схватил его за горло. И Дромунд задушил бы Никифора, если бы товарищи не высвободили последнего из тисков. Они хохотали между тем и кричали:

– Ура, Никифор! В атаку на Дромунда! Вот храбрый ростовщик! Покачаем его на щите. Ура, ура, Никифор!

И, перевернув большой щит, которым можно было укрыться с головы до ног, взвалили на него Никифора. Руки и ноги последнего болтались, голова поднималась от ужаса, но, не обращая внимания на крики и мольбы своей жертвы, норманны подбросили его до потолка таверны.

Барахтаясь, с выпученными глазами, взбешенный от злобы, Никифор все еще искал Дромунда с его таинственной спутницей. Но их уже не было. Тогда Никифор гневно взглянул на Евдокию, которая танцевала, чествуя его шутовской триумф.