Ой, зибралыся орлы...   ::   Серба Андрей Иванович

Только тогда Гусейн, этот старый трусливый шакал, осмелился напасть на казаков, чтобы прижать их лодки к побережью, где, по словам Насуха, гяуров должны были поджидать пушки и мушкеты его янычар. Должны, но не поджидали…

Да, он сознательно солгал единоверцу, однако сделал это для победы над казаками и, значит, во славу Аллаха. Завтра к вечеру на берегах речушки не останется в живых ни одного гяура, и Аллах простит ему обман капитан-паши. Но чтобы наступило это завтра, он не должен ни минуты сидеть без дела сегодня.

И бин-баши решительно поднялся с земли.

Быстрицкий распрямил спину, сел на корточки, смахнул рукавом с лица пот. Мелко дрожали колени, молотом колотилось в груди сердце, ныли порезанные острой травой руки, саднило исцарапанное ветками кустарника лицо. Все это — мелочи. Главное — удалось скрытно подобраться к вершине увенчанного скалой мыса, и с минуты на минуту он сможет увидеть речушку, куда приплыла ночью запорожская флотилия, и поймет, отчего там слышалась пальба.

Первые пушечные выстрелы на берегах речушки застали полкового писаря в степи, где он расставлял секреты из числа высадившихся с ним на сушу примерно в миле от остроконечного мыса казаков. Прежде чем отдельные выстрелы переросли в настоящую канонаду, Быстрицкий, прихватив десяток запорожцев, уже торопился к устью речушки.