JК
Ой, зибралыся орлы... :: Серба Андрей Иванович
Страница: 8 из 140Хитер, в разговоре осторожен и увертлив, весьма сведущ в иноземных языках и разных науках, знание коих не токмо запорожцу, но и русскому офицеру излишне. Короче, о многих старшинах из числа знакомых мне запорожцев я мог бы сказать куда больше добрых слов, нежели о писаре Быстрицком.
— Благодарю, вы ответили как раз на то, к чему я имел интерес. Нарисованный вами образ Быстрицкого как две капли воды схож с тем, что сложился у меня. Насколько мне известно, войсковой писарь на Сечи сиречь не токмо наиглавнейший грамотей и делопроизводитель, но заодно и начальник тайной канцелярии. Посему другие писари, чином помельче, також не должны чураться тайных дел. А ведение оных требует надлежащих свойств характера и изворотливости, не всегда приятных для сограждан упомянутых особ… Но мы с вами, господин поручик, русские офицеры, и нам негоже роптать, ни на судьбу, ни на своих начальников и командиров. Служба есть служба.
«Тоже мне русский офицер сыскался, пруссишка фон Рихтен», — готово было сорваться с языка поручика, однако он сдержался. В делах службы Гришин неукоснительно придерживался нескольких правил, одно из коих гласило: начальство, как и всякая прочая напасть, ниспосылается на тебя свыше, а посему противиться ему бессмысленно. Надобно просто досконально изучить нрав начальника и умело играть на его слабых струнах для собственной пользы.
— Я могу быть свободен, господин капитан? — спросил поручик.
— Да, причем не до сегодняшнего полудня, а до отплытия экспедиции.
— Благодарю, вы ответили как раз на то, к чему я имел интерес. Нарисованный вами образ Быстрицкого как две капли воды схож с тем, что сложился у меня. Насколько мне известно, войсковой писарь на Сечи сиречь не токмо наиглавнейший грамотей и делопроизводитель, но заодно и начальник тайной канцелярии. Посему другие писари, чином помельче, також не должны чураться тайных дел. А ведение оных требует надлежащих свойств характера и изворотливости, не всегда приятных для сограждан упомянутых особ… Но мы с вами, господин поручик, русские офицеры, и нам негоже роптать, ни на судьбу, ни на своих начальников и командиров. Служба есть служба.
«Тоже мне русский офицер сыскался, пруссишка фон Рихтен», — готово было сорваться с языка поручика, однако он сдержался. В делах службы Гришин неукоснительно придерживался нескольких правил, одно из коих гласило: начальство, как и всякая прочая напасть, ниспосылается на тебя свыше, а посему противиться ему бессмысленно. Надобно просто досконально изучить нрав начальника и умело играть на его слабых струнах для собственной пользы.
— Я могу быть свободен, господин капитан? — спросил поручик.
— Да, причем не до сегодняшнего полудня, а до отплытия экспедиции.