Олимпия Клевская   ::   Дюма Александр

Олимпия покачала головой, но аббат по своей близорукости не заметил ее жеста и спокойно продолжал:

— Вы увидите, как я все предусмотрел! Прежде всего я снял все места в зале, притом по очень дешевой цене, ибо никто не знал, для чего это мне понадобилось. Но стоило мне кое-кому шепнуть лишь слово по поводу необычайного представления, как посыпались просьбы на втрое большее число мест, чем имеется в зале. И я утроил цены, только и всего! А поэтому представление принесет мне четыре сотни луидоров. Поскольку мысль о бенефисе пришла мне в голову первому, я делю их с вами. Конечно, это по-арабски, по-турецки, по-маврски, по-еврейски, по-генуэзски, все это я понимаю, но согласитесь все же: тот, кому пришла подобная мысль, тоже кое-чего достоин. Вот я и оценил это кое-что в половину суммы, а поскольку идея стоила четыре сотни луидоров, две из них я беру себе, а остальное принадлежит вам.

Олимпия восхитилась, но задумалась.

Баньер же расслышал только то, что было сказано.

Он захлопал в ладоши и расцеловал аббата.

— Могу побиться об заклад, — сказал тот, снова отдавливая ему обе ноги, — могу поспорить… о, извините, дражайший господин Баньер… что госпожа Баньер затмит Барона и тот сделает все, чтобы ее ангажировали в Комеди Франсез, а значит, мы все отправимся в столицу зарабатывать миллионы.

— О, вы льстец! — заметила Олимпия.

— Но разве же я не прав, господин Баньер?

— Сто раз правы, господин аббат! — с воодушевлением воскликнул Баньер, ибо увидел в двух сотнях луидоров выручки от представления целых три месяца счастья для себя и Олимпии.