Олимпия Клевская   ::   Дюма Александр

— Вы скорбите, чтоиграете на сцене, и все же не отказались от роли? — изумился Баньер, не совладав с таким явным противоречием в суждении.

— Эх, Бог ты мой! Ну да! — воскликнул Шанмеле. — Необъяснимый ход вещей, не правда ли? Но дело обстоит именно так. Что поделаешь? Да ничего, ибо я унаследовал все суеверия своего семейства и порой мне в голову лезут такие мысли…

— Какие мысли?

— Такие, что я и вслух-то их произнести не могу, учитывая, что они способны задеть честь моей бабушки.

— Говорите! Все же сказать мне — это не то же, что всему свету.

— Так вот, мне приходит в голову, что я не вполне внук моего деда.

— Да что вы?

— Мне приходит в голову, будто безумная тяга моя к театру, из-за которой, когда я не играю, мне чудится, что я отрекаюсь от своей крови, а когда занят в спектакле, то до смерти страшусь проклятия, так вот, тяга эта происходит из-за того, что кровь моя поделена надвое, как выражаются в гербоведении: в ней равные доли актера и драматического автора. Относительно того, что господин Расин отдавал все роли моей покойной бабушке, судачили немало. Равно как и о том, с какой легкостью господин Лафонтен позволял моему дедушке ставить его имя рядом с собственным. О, если это так, то я заслужу проклятие совсем иного свойства, будучи внуком актрисы и человека, писавшего трагедии о любви.