Страница:
207 из 371
Тогда я обратил к нему лицо, горевшее от возмущения, и со зловещим спокойствием, едва сдерживая себя, стал цедить сквозь зубы каждое слово:
— Замолчи, несчастный! Если ты не способен защитить своих людей от рабства, то хотя бы помолчи! Ты знаешь, как назвал тебя дон Эстебан? Паршивой собакой, бессовестным бездельником и подлым пройдохой! И теперь так назвать тебя имеет право любой честный человек. Какой же ты верховный вождь, если добровольно, без боя отдаешь своих людей в тяжкое рабство, на верную гибель? И какой же ты верховный вождь, если несправедлив и для одних вероломно готовишь смерть, а других оберегаешь?
— Это ложь! — вспыхнул Конесо.
— Чем хуже те, кого ты предаешь? Разве только тем, что не хотят жить под властью шамана-убийцы? В этом вся их вина?
Припертый к стене Конесо не мог отвести тяжких обвинений и сидел как побитая собака.
— Отчего, — продолжал обвинять я, — ты не отдаешь в рабство трех своих сыновей, стоящих сзади, почему оставляешь сына Пирокая и двух братьев Фуюди — чем они лучше других? Они не лучше, а вот ты действительно никчемный вождь и паршивая собака…
Но тут слова мои прервал грохот выстрела в соседнем лесу. Грозным эхом разнесся он по всему серимскому селению. Все вздрогнули и настороженно прислушались. Не прошло и минуты, как раздался второй выстрел, потом третий, еще и еще. Их трудно было сосчитать.
— Что это? — оторопело воскликнул дон Эстебан, вскочивший с места при первых же выстрелах.
— Ничего. Это мой отряд обучается в лесу стрельбе, — пояснил я по-испански.
|< Пред. 205 206 207 208 209 След. >|