Орлиный там услышишь клич   ::   Наумов Сергей

Буранцев быстро шел по крючьям, оставленным Мотылем, щелкал карабином, в который уже раз продевал в него веревку и, едва найдя зацепку на поверхности скалы, хватался за нее и лез дальше.

Кончилась веревка. Разведчик прижался к стенке. Он гладил ее руками, надеясь найти хоть какой-нибудь выступ. Буранцев решил идти вверх без страховки и отстегнул карабин с продетым в него концом веревки. Пальцы нащупали трещинку.

Ему оставалось совсем немного до края, когда тишину разорвал тот же голос:

– Русс, слезай... Мы даем тебе плен. Ты есть первоклассный альпинист...

Буранцев замер, распятый на стенке этим голосом, ощущая затылком холодный глаз снайпера, прильнувшего к оптическому прицелу.

Теперь конец. Вот и перешагнет он порог всей своей жизни. И может быть, хорошо, что смерть настигла его в горах, где прошли лучшие дни...

– Саныч!

Голос упал с неба. Буранцев вздрогнул, прижался лбом к шершавой, покрытой мхом поверхности. Стараясь не дышать, он чуть приподнял голову и покачнулся, отброшенный сумасшедшими ударами собственного сердца.

– Дождись цируса... Я сброшу веревку, – почти весело сыпал Федор, – тогда быстро вверх... Я прикрою...

Буранцев и сам видел легкое стремительное облако, летящее с восточной стороны хребта. Видят ли его немцы или, увлеченные спектаклем, который устроили себе, не обратили на него внимания?

Через три-четыре минуты цирус, словно туман, закроет склон и стенку... Тогда... Федор наверху. Вернулся. Из-за меня.