JК
Остров Локк :: Шервуд Том
Страница: 37 из 73Дамир, приходивший звать нас к ужину, раскатисто хохотал, глядяна наши пальцы, щёки и носы.
– Следы учёности, – говорил он, подсмеиваясь, хотя – я видел это – с неподдельным удовольствием и одобрением относился к нашим урокам. Нанимать домашнего учителя ему было не по средствам, а я обучал его дочь бесплатно.
Ученица моя в свои пятнадцать лет имела приятное личико, достаточную смекалку и весьма бойкий характер. Вдобавок ко всему пришла весна! Ученица как-то незаметно приобрела замаскированную под задиристость шалинку во взгляде, и, по вечерам, когда мы склонялись над книгой (а её успехи уже давали такую возможность), так вот по вечерам, когда наши головы соприкасались, мы, используя естественное право оставаться наедине, предавались быстрым, неумелым, пылким поцелуям. Откровенная же готовность моей пассии [14] на любое безумство сводила меня с ума. Я убедил себя в серьёзности своих намерений и поведал ей о том. Она, не долго думая, переадресовала их отцу, и у меня состоялся с ним ненужный, неправильный разговор.
– Том, – тяжело сказал он, – ты неплохой работник. И железо чувствуешь, и смышлёный. Но я не люблю врунов!
И, остановив моё возражение, ещё больше нахмурился:
– Что ты наплёл моей дочери? Что у тебя есть собственная мастерская! Что ты обеспеченный человек! Так?
– Так, – проговорил я, избегая смотреть ему в лицо.
– Может, ты ещё и джентльмен?
От него исходило что-то присущее сильному зверю. Я молчал. Я боялся его.
– Вот что, джентльмен.
– Следы учёности, – говорил он, подсмеиваясь, хотя – я видел это – с неподдельным удовольствием и одобрением относился к нашим урокам. Нанимать домашнего учителя ему было не по средствам, а я обучал его дочь бесплатно.
Ученица моя в свои пятнадцать лет имела приятное личико, достаточную смекалку и весьма бойкий характер. Вдобавок ко всему пришла весна! Ученица как-то незаметно приобрела замаскированную под задиристость шалинку во взгляде, и, по вечерам, когда мы склонялись над книгой (а её успехи уже давали такую возможность), так вот по вечерам, когда наши головы соприкасались, мы, используя естественное право оставаться наедине, предавались быстрым, неумелым, пылким поцелуям. Откровенная же готовность моей пассии [14] на любое безумство сводила меня с ума. Я убедил себя в серьёзности своих намерений и поведал ей о том. Она, не долго думая, переадресовала их отцу, и у меня состоялся с ним ненужный, неправильный разговор.
– Том, – тяжело сказал он, – ты неплохой работник. И железо чувствуешь, и смышлёный. Но я не люблю врунов!
И, остановив моё возражение, ещё больше нахмурился:
– Что ты наплёл моей дочери? Что у тебя есть собственная мастерская! Что ты обеспеченный человек! Так?
– Так, – проговорил я, избегая смотреть ему в лицо.
– Может, ты ещё и джентльмен?
От него исходило что-то присущее сильному зверю. Я молчал. Я боялся его.
– Вот что, джентльмен.