Парижские могикане. Том 1   ::   Дюма Александр

И Жюстен относился к старику с сыновней нежностью, с признательностью и почтительностью преданного ученика.

Как только звонок возвещал рекреацию, Жюстен запихивал книги и тетради в лавочку (так называют свою сумку ученики коллежа), в два-три прыжка пересекал двор и — то ли он не находил никакого удовольствия в рекреациях, то ли у него не было друзей среди сверстников, то ли единственным его товарищем, единственным другом был старый преподаватель — сейчас же мчался в его комнату и между ними завязывалась приятнейшая беседа.

Они говорили об истории, о мифологии, о путешествиях, обсуждали произведения поэтов древности или великих художников.

Если веселый солнечный луч врывался вдруг в комнату, принося с собой воспоминание о полях, аромат лесов, стихи Вергилия и Гомера, двух великих жрецов природы, расцветали у них на устах, подобно полевым апрельским цветам: старик, восхищенно воспринимавший поэтов через природу, учил мальчика понимать природу через поэзию.

Самые приятные часы недели приносило им в полах своей белой туники воскресенье.

Зимой у камелька, летом в лесах Версаля, Мёдона, Монморанси — они имели право весь этот день провести вместе.

О, с каким нетерпением они ждали воскресенья все шесть дней! С каким наслаждением пускались в долгие споры!

Иногда учителя заходил проведать старый товарищ, иногда Жюстен получал из дому письмо, и они перечитывали его по десять раз, — одним словом, всегда находилась тема для поучительного или интересного разговора.