Первая встречная   ::   Соколов Борис Николаевич

Встревоженная, чувствуя, но еще не видя опасности, она косила глаза, но, видимо успокоившись, сорвала лист, пожевала и, мелькнув рыжим боком, пропала.

Треск валежника уходил в глубь леса, становился глуше и, наконец, затих. И снова тишина – только монотонное пчелиное жужжание, звон цикад, да резкий посвист невидимых птиц.

Узкая тропа вилась в высокой траве, уходила в лес. Зелено-желтые пучки омелы и клоки лишайника, свисая с ветвей, отгородили Зуйкова от остального мира. Вначале настороженно, потом, поверив тишине, уже смелее, он переворачивался с боку на бок, крутил головой, осматривался до тех пор, пока не успокоился, убаюканный этой тишиной… Покой. Он медленно охватывал Зуйкова, настраивал на воспоминания и размышления. Привалившись к обросшему мхом стволу, он задумался. Мысли бежали легко, не останавливаясь, и он, как бы со стороны, следил за жизнью человека, страшно похожего на него самого. С таким же характером, внешним обликом, такой же судьбой и фамилией. И хотя переживания и опасности, через которые шел этот человек, были его опасностями – он спокойно, со стороны, наблюдал за ним. Не анализируя и не критикуя, фиксировал поступки своего двойника, зная, что изменить ничего не может. В его собственной судьбе не было ничего, что могло привести к этому падению. Ни прошлого, которое порой тяжелым грузом тянет назад, ни преступлений. Ничего! Кроме желания жить, выжить. И, как ни странно, это чувство пришло не на фронте, во время боев, упорных и ожесточенных, а зачастую и просто страшных по своей обреченности, а в плену.