Песни чёрного дрозда   ::   Пальман Вячеслав Иванович

Хоба бегал возвращать их, потом кидался к Рыжухе, вид у него был довольно растерянный, кормиться совсем некогда, и неизвестно, чем бы вся эта сладкая семейная жизнь кончилась, если бы на поляне не появились ещё две ланки. Вот тогда Рыжуха и решила, что четыре соперницы все же лучше, чем шесть, вошла в гарем с этим определённо высказанным условием, а Хоба догадался прогнать новых пришелиц, восстановив, скорее всего на время, покой в своём хлопотливом хозяйстве.

Два дня они ходили близ перевала.

Наутро он потянул свой гарем к перевалу. А почему бы и нет? Ланки шли не очень охотно. Может быть, они и совсем не пошли бы, но Рыжуха, знакомая с югом, родившаяся там, стала на сторону вожака, а остальные не рискнули отстать и тем самым согласиться, чтобы эти трое удалились без них.

Пахучие джунгли возникли за чертой лугов, на оленей потянуло душистым духом тёплых склонов и мягко-раздражительным запахом далёкого моря.

Они были на юге. Именно там, куда впервые проторил дорогу Хоба, шествуя за Человеком.

Молчанов как раз и добивался этого: олени заповедника должны знать дорогу через перевал. Для своего же благополучия. Пусть не все девять тысяч сразу. Пусть сперва единицы, а уж потом…

2



Над охотничьим домиком с раннего утра вился пахучий дымок. Топили берёзовыми поленьями. Так распорядился Капустин. Окна светились далеко за полночь, как и подобает в компании, прибывшей отдохнуть.