Пленный лев   ::   Юнг Шарлотта

Да помилует Бог всех павших сегодня! Не споешь ли ты мне варварские рифмы из поэмы Азанкура, Джемс? Возвращаясь в Англию со всей пылкой самонадеянностью юноши, я был до того робок и невежествен, что чувствовал какую-то ненависть даже к мотиву этой баллады. Теперь же с удовольствием послушаю ее. Постой! Йоркширцы славятся своим хорошим голосом! – и король, обратясь к Тректону и Китсону, предложил им спеть балладу, чем доставил великую радость обоим друзьям.

Переходя постоянно от забытья к волнению, от волнения к забытью, Генрих прибыл к пристани. Перенос с лодки до Венсена был очень утомителен для больного, хотя, впрочем, улыбка удовольствия не покидала его, и он повторял ежеминутно:

– Все пойдет к лучшему, лишь только буду я со своей Кэт.

Увы! По приезде в Венсен, Джемс не знал, как предупредить Генриха, что в это самое утро королева уехала со своей матерью в Париж. Несмотря на неприятную неожиданность, веселое расположение духа не изменяло королю ни на минуту.

– Если доктора не в состоянии будут помочь мне; – сказал он, – то лучше, если ее не будет со мной!

Окружающие больного не замечали, в заботах, как идет время. Только на другие сутки, на рассвете, Генрих уснул.

Все молча сидели, боясь пошевелиться, чтобы не помешать страшному кризису. Вдруг чья-то рука дотронулась до плеча Джемса, внимательно следившего за малейшим движением короля; он вздрогнул, обернулся, и увидел перед собой Бедфорда, освещенного первыми лучами утреннего солнца. Герцог был страшно бледен, глаза его блуждали и все лицо выражало глубокую скорбь.