Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Смысла слов он так и не смог уловить, но их воодушевление поневоле тронуло его. Затем Аполлоний держал речь и читал какие-то тексты, отчасти напомнив юноше Зенона, когда тот разъяснял приверженцам орфического учения глубины его премудрости.

Зенон... Где-то он теперь? Что сталось с его душой? В человеке ли она возродилась или вселилась в зверя? Все силы своего сердца Калликст вложил в молитву, прося богов, чтобы его отец, вырванный из мучительного круговорота судеб, обрел вечный покой в Элизиуме.

В конце концов, потратив на такое выслеживанье несколько недель, ему пришлось остановиться на очевидном заключении: эти люди не исполняют никаких варварских ритуалов, никаких тайных кровавых церемоний. Они всего лишь жалкие подражатели и, главное, лицемеры. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, как по окончании своих сборищ они прощаются, обнимаясь и именуя друг друга «братьями», но как только действо закончится, каждый тотчас занимает свое обычное место на общественной лестнице. Аполлоний возвращается к своим привычным занятиям, и те, кто является его протеже или клиентом, раскланиваются с ним все так же почтительно. Что до Эмилии, Карвилия и прочих, они берутся за свое дело, то есть снова превращаются в слуг. Ну и какой тогда смысл в этих нелепых сборищах? В этом фальшивом братстве?

Нет, ему решительно нет места среди римлян. Будь они хоть свободными гражданами, хоть рабами, у него никогда не будет с ними ничего общего.