Последний год   ::   Зуев-Ордынец Михаил

Лицо капитана страдальчески сморщилось — Не переломили они парня. А ведь знал он, наверное, дорогу к золоту?

— Знал. Я был с ним на золоте.

— Вот видите! А про карту знал он, что она у вас в рубашку зашита?

— Тоже знал.

— И тоже не выдал! А если бы выдал, быть бы и вам покойником, ангелуша. Они вас на улице подстрелили бы. Нож в спину, и дело с концом! Карта в их руках. — Капитан снял платок с лица индейца и долго молча смотрел. Потом сказал с уважением:

— С великой честью принял он смерть. Смеялся им в рожи поганые да песни пел.

— Песни пел? — удивился Андрей. — А с улицы никто не услышал?

— Флигель наш в глубине двора, далеко от улицы. А на всякий случай Живолуп в это время на гармошке играл. Помните, он и в трактире на гармошке упражнялся. Как я узнал про это? Я, как вернулся и увидел несчастье, сразу к хозяйке побежал. Вот ее дом, к флигелю близко стоит. Решил я — свяжу их, если они слышали и догадались, что у нас произошло. Чего доброго, побегут заявлять, и нам тогда подобру-поздорову из города не выбраться. Оказалось, они гармошку только и слышали, да как индиан пел. Мадам Печонкина решила, что у нас гулянка идет, гармошка играет, индиан спьяну поет. А старая колошенка сказала мне на своем языке, что вождь не пьяный был, а пел песни пыточного столба. Знаете, ангелуша, какая это песня?

— Знаю, — опустил Андрей голову.

— В конце концов убили они нашего парня, связанному горло перерезали. А убийство это нам с вами припишут. И такой расчет у Пинка и Шапрона был.