Последний год   ::   Зуев-Ордынец Михаил

Здесь же, между яххами, стояли поднятые на шесты легкие берестяные каноэ и многочисленные юкольники — вешала и решетки для провяливания рыбы. Позади яхх нежно зеленел небольшой лесок. Стойбище просыпалось. Засинели уже дымки первых костров, залаяла первая собака. Молчан насторожил уши и, повернувшись к хозяину, припав на передние лапы, прошипел, прося о чем то.

— Хочется дать ей трепку? — слабо улыбнулся Андрей собаке. — Потерпи, сейчас пойдем вниз. Немного нам осталось вспоминать Эх, Молчан, и лучше бы не вспоминать!..

…Вечером следующего дня в полковом офицерском собрании Андрея отозвал в сторону однополчанин и задушевный друг, штаб-ротмистр Талызин. Понизив голос, он спросил:

— Что произошло у тебя вчера на балу в Смольном?

— Не понимаю твоего вопроса. Танцевал с Лизой, комплименты ей говорил. Что я мог еще делать?

— А похуже что-нибудь не говорил?

— Послушай, Вася… Ты, видимо, уже знаешь о моей ссоре с Лизой. Но даже тебе, другу моему…

— Погоди, Андрей. Какая там ссора с Лизой, тут бедой пахнет! А ты не называл Чернышевского лучшим человеком России? Герцена и его «Колокол» не защищал?

Андрей растерянно глядел на друга.

Талызин невесело вздохнул:

— И где? В Смольном! Эх, Андрюша!.. Слушай дальше. Я встретился сегодня с однокашником по юнкерскому училищу. Не больно я его жалую за голубой мундир, он старший адъютант корпуса жандармов, но, сам понимаешь, для нас выгодно иметь знакомого человека в стане врагов, как говорится.