Последний римский трибун   ::   Бульвер-Литтон Эдвард Джордж

Но, рассказывая Риенцо подробности того, что случилось после ухода этого героя со сцены, он заключил:

– Вы видите, что этим достигается один хороший результат: первая вооруженная ссора – первая драка между нобилями, и она будет иметь вид нарушения обещания. И для народа, и для папы она послужит разумным извинением для того, чтобы, отчаявшись в исправлении баронов, оправдать усилие первого и одобрение последнего.

– Нам недолго придется ждать подобной драки, – отвечал Риенцо.

– Верю вашему пророчеству, – сказал Раймонд, улыбаясь. – Теперь все хорошо. Идете вы с нами домой?

– Нет, я думаю лучше подождать здесь, пока толпа совершенно разойдется, потому что если она меня увидит в своем теперешнем возбужденном состоянии, то, может быть, начнет требовать какого-нибудь опрометчивого и поспешного предприятия. Кроме того, монсиньор, – прибавил Риенцо, – с невежественным народом, как бы он ни был честен и восторжен, нужно строго соблюдать правило: не слишком часто являться ему на глаза. Люди, подобно мне не имеющие внешней знатности, никогда не должны оказываться среди толпы, кроме тех случаев, когда ум сам по себе составляет знатность.

– Это справедливо, у вас нет свиты, – отвечал Раймонд, – мы скоро встретимся.

– Да, у Филиппи, монсиньор. Почтенный отец, ваше благословение!

Несколько минут спустя после этого разговора Риенцо оставил священное здание. Он стоял на ступенях церкви, теперь безмолвной и опустевшей.