Последняя схватка   ::   Зевако Мишель

Огромным усилием воли Леонора взяла себя в руки и с видом покорной жертвы закончила грустным тоном, в котором сквозило глубокое разочарование:

— Я полагала — и наша испытанная преданность и верность давали мне, смею надеяться, на это право — что у вас не может быть никаких сомнений относительно наших чувств к вам. Похоже, я ошибалась… Но не будем об этом….

Леонора встала, сделала глубокий реверанс и застыла в позе совершенного почтения, как предписывал этикет.

К этому приему Галигаи обычно прибегала в тех случаях, когда хотела склонить королеву к чему-то, от чего та увиливала, и когда добивалась от Марии Медичи какой-нибудь особой милости или крупного подарка. Прием этот пускался в ход довольно часто — и всегда с неизменным успехом. И неудивительно: Леонора уже много лет служила Марии Медичи. И та привыкла непринужденно болтать с ней, по большей части — на родном языке. Откровенные разговоры с Леонорой были необходимы королеве как воздух. Во время этих бесед Мария Медичи отдыхала душой, забывая о невыносимо скучном этикете. Именно поэтому напускная официальность Галигаи всегда действовала безотказно: королева легче переносила плохое настроение и грубость своей наперсницы, чем такие вот церемонные позы. Они были для Марии Медичи настоящим кошмаром. И она быстро уступала.

«Ну вот, опять она будет дуться! Этого еще не хватало! Ах, бедная я, бедная! Теперь из нее слова не вытянешь!» — уныло подумала королева.

По старой привычке она сделала вид, что ничего не заметила. И продолжала говорить, как ни в чем не бывало.