Последняя схватка   ::   Зевако Мишель

Вскоре Леонора подозвала Роспиньяка к себе, и он замер перед ней в почтительном поклоне.

Сдержанно кивнув, Галигаи молниеносно осмотрела барона с головы до ног, словно впервые видела этого человека; таким быстрым и уверенным взглядом женщины оценивают силу и изящество. Не надо забывать, что барон де Роспиньяк был красивым и статным кавалером. И он знал это. Возможно, слишком хорошо знал, поскольку слышал об этом от многих прелестниц.

Он редко имел дело со своей госпожой и, вероятно, был немного обеспокоен, но тщательно скрывал свое волнение. Более того, он отчаянно манерничал, выпячивал грудь, картинно отставлял то одну, то другую стройную ногу и поглаживал шелковистые усы.

Галигаи удовлетворенно улыбнулась. Роспиньяк принял эту улыбку на свой счет, на самом же деле она относилась к тайным мыслям Леоноры. Женщина заговорила своим напевным и чуть сюсюкающим голосом, свойственным итальянкам:

— Роспиньяк, вы все еще любите ту девушку, которая продавала цветы на улицах? Ее, кажется, зовут Мюгеттой-Ландышем?

Вопрос был задан в упор, без всяких предисловий, и растерявшийся Роспиньяк едва устоял на ногах.

— Мадам… я не понимаю, о чем вы… — с трудом выдавил он из себя.

Здесь следует заметить, что все слуги знали о пребывании Флоранс в особняке Кончини: Леонора и не собиралась делать из этого тайны. У маршала д'Анкра была своя свита из офицеров и дворян, а у Леоноры — свои фрейлины (которых не надо путать с горничными, работницами и служанками), как и полагалось великосветской даме.