JК
Последняя схватка :: Зевако Мишель
Страница: 386 из 473Все зависит от того, что они от меня потребуют».
Кончини по достоинству оценил ловкий ход Леоноры и без обиняков сказал:
— Пожалуй! Да, ты не проболтался. Но ты прекрасно понимаешь, о какой измене я толкую.
«Они собираются говорить о малышке!» — обрадовался Ландри. И громко ответил:
— Похоже, вы намекаете на ребенка, монсеньор.
— Да. И за эту измену ты заплатишь жизнью, — угрожающе заявил Кончини. Казалось, он говорил серьезно.
Как только Ландри Кокнар почуял, что его пытаются использовать, лицо его тут же стало непроницаемым. Теперь Кокнара пугали, но он и бровью не повел. Ландри бесстрастно ждал, когда они выложат свои козыри. Но его сердце бешено колотилось, а лоб вновь покрылся испариной. Ведь Ландри, который так дорожил собственной шкурой и так боялся смерти, был полон решимости ничем не повредить малышке. А он знал, что, если откажется повиноваться Кончини, тот его не пощадит. Итак, Кокнару предстояло самому вынести себе смертный приговор.
Кончини выдержал паузу. Похоже, он ждал, что Ландри запросит пощады. Но тот был нем как рыба. Тогда Кончини заговорил с грубой прямотой человека, уверенного в своей силе и готового ею злоупотребить.
— Не будь ты мне нужен, уже давно бы болтался на виселице…
Ландри и вида не показал, что это для него не новость.
— У меня к тебе предложение, — продолжал маршал. — Но заруби себе на носу, если откажешься — вздерну! И никому не удастся тебя спасти.
Кончини по достоинству оценил ловкий ход Леоноры и без обиняков сказал:
— Пожалуй! Да, ты не проболтался. Но ты прекрасно понимаешь, о какой измене я толкую.
«Они собираются говорить о малышке!» — обрадовался Ландри. И громко ответил:
— Похоже, вы намекаете на ребенка, монсеньор.
— Да. И за эту измену ты заплатишь жизнью, — угрожающе заявил Кончини. Казалось, он говорил серьезно.
Как только Ландри Кокнар почуял, что его пытаются использовать, лицо его тут же стало непроницаемым. Теперь Кокнара пугали, но он и бровью не повел. Ландри бесстрастно ждал, когда они выложат свои козыри. Но его сердце бешено колотилось, а лоб вновь покрылся испариной. Ведь Ландри, который так дорожил собственной шкурой и так боялся смерти, был полон решимости ничем не повредить малышке. А он знал, что, если откажется повиноваться Кончини, тот его не пощадит. Итак, Кокнару предстояло самому вынести себе смертный приговор.
Кончини выдержал паузу. Похоже, он ждал, что Ландри запросит пощады. Но тот был нем как рыба. Тогда Кончини заговорил с грубой прямотой человека, уверенного в своей силе и готового ею злоупотребить.
— Не будь ты мне нужен, уже давно бы болтался на виселице…
Ландри и вида не показал, что это для него не новость.
— У меня к тебе предложение, — продолжал маршал. — Но заруби себе на носу, если откажешься — вздерну! И никому не удастся тебя спасти.