JК
Повесть о белой медведице :: Марысаев Евгений Клеоникович
Страница: 12 из 90Но нерпа была недоступна медвежонку: надо немало хитрости и сноровки, чтобы незамеченным подкрасться к этому осторожному тюленю, который при малейшей опасности мгновенно нырял в лунку. Да и не одолел бы восьмимесячный медвежонок взрослую нерпу. И силенки не те, хотя вымахал уже с крупную овчарку, и опыта нет. Недаром медведица пестует, натаскивает свое дитя до полутора, а то и до двух лет.
Ранней осенью он с матерью выходил на побережье. На свалке возле эскимосского селения было вдоволь дармовых харчей. Но там жили лохматые злобные звери – собаки и такие же опасные двуногие существа. И тех и других следовало бояться пуще огня. Он помнил, что они сделали с его матерью. Инстинкт самосохранения гнал медвежонка строго на Северный полюс, прочь от побережья, в паковые льды.
На третий день пути, пошатываясь от усталости и голода, медвежонок набрел на белую чайку. Только белая чайка да ворон зимуют в этих краях. Птица отдыхала на низеньком торосе, и зверь, прежде чем увидеть ее, почуял терпкую вкусную струйку запаха.
Владыка Арктики – Голод впервые заставил медвежонка проявить смекалку. Он вспомнил, как мать подкрадывалась к тюленям. И проделал то же самое. Зашел с подветренной стороны, лег и, отталкиваясь задними лапами, по-пластунски пополз к цели. Предательски черневший нос закрыл правой лапой, а левой готовился нанести удар, потому что многие белые медведи – левши, хотя неплохо бьют и правой. Если птица шевелилась или вертела головою, зверь надолго замирал, как бы превращался в округлый кусок льдины, припорошенной снегом.
Его подвело нетерпение.
Ранней осенью он с матерью выходил на побережье. На свалке возле эскимосского селения было вдоволь дармовых харчей. Но там жили лохматые злобные звери – собаки и такие же опасные двуногие существа. И тех и других следовало бояться пуще огня. Он помнил, что они сделали с его матерью. Инстинкт самосохранения гнал медвежонка строго на Северный полюс, прочь от побережья, в паковые льды.
На третий день пути, пошатываясь от усталости и голода, медвежонок набрел на белую чайку. Только белая чайка да ворон зимуют в этих краях. Птица отдыхала на низеньком торосе, и зверь, прежде чем увидеть ее, почуял терпкую вкусную струйку запаха.
Владыка Арктики – Голод впервые заставил медвежонка проявить смекалку. Он вспомнил, как мать подкрадывалась к тюленям. И проделал то же самое. Зашел с подветренной стороны, лег и, отталкиваясь задними лапами, по-пластунски пополз к цели. Предательски черневший нос закрыл правой лапой, а левой готовился нанести удар, потому что многие белые медведи – левши, хотя неплохо бьют и правой. Если птица шевелилась или вертела головою, зверь надолго замирал, как бы превращался в округлый кусок льдины, припорошенной снегом.
Его подвело нетерпение.